Л. Буракова: Реформы должны достаточно быстро приводить к внятному для общества результату

В последнее время грузинские реформы стали все чаще привлекать внимание представители стран с переходной экономикой. За реформами в Грузии с интересом следят крупнейшие международные исследовательские организации, многочисленные иностранные делегации прибывают в Тбилиси, чтобы встретиться с реформаторами.

По общепризнанным оценкам, грузинский либеральный эксперимент уже сейчас можно признать удавшимся. Причины его успеха проанализировала в своей книге «Почему у Грузии получилось» и российский экономист, сотрудник Института экономического анализа Лариса Буракова.

Прошло 10 месяцев с презентации Вашей книги «Почему у Грузии получилось». За этот период были озвучены, опубликованы не только положительные, но и критические отзывы, комментарии. Как они повлияли на Ваши выводы, описанные в книге?

Действительно, прошел уже почти год, но, к сожалению, критических отзывов было немного, содержательных - еще меньше. Во многом это связано с тем, что даже обсуждение экономических реформ очень политизировано, поэтому критика в основном касалась названия книги, обложки, на которой изображен полицейский участок, и карты Грузии, с которой начинается книга. Что касается обсуждения содержания книги, то, увы, чаще всего комментарии строились на мифах или некорректном статистическом анализе. Моя книга - это сборник фактов, а споры и критика, если и идут, то по содержанию самих реформ.

Как воспринимается экономистами из разных стран с переходной экономикой успех реформ в Грузии?

В подавляющем большинстве - положительно. Грузия проделала огромную работу, что отражается в основных экономических и социальных показателях. Было бы странным не присматриваться к этому опыту. Другое дело то, что пристальный интерес к Грузии возникает там, где есть политическая возможность провести подобные реформы, например, в Кыргызстане или Украине. В России же реформы Грузии рассматриваются не в контексте того, что можно перенять, а в контексте рефлексии - того, что мы в России упустили. Это с одной стороны. С другой - часто приходится слышать, что подобные реформы возможны только в маленькой стране, поэтому опыт Грузии не может пригодиться крупным странам. Думаю, что это не так. В большой стране и ресурсов больше, и людей, способных инициировать изменения, и процентное отношение элиты ко всему населению существенно меньше, значит, меньше потенциальных возможностей воздействия личных связей.

Мы часто слышим, что коррупция - это социально-психологический феномен и имеет сильные социокультурные и ментальные основы, исторические корни. И все эти разъяснения нацелены на обоснование того, что нельзя за несколько лет победить коррупцию. По-Вашему, результаты, достигнутые Грузией, - исключение или яркое подтверждение несостоятельности этих выводов?

Часто подобные объяснения возникают как отговорки. Пример Грузии показывает полную несостоятельность такой логики. Коррупция возникает не вследствие специфической культуры. Коррупция - это следствие сбоя социально-экономических механизмов, это признак необходимости реформ. Счистить ржавчину недостаточно, если среда остается прежней. Эффективной борьба с коррупцией может быть только в случае изменений с самого верха, от начала до конца. А если вершина государственной вертикали заинтересована в сохранении существующего положения, борьба с коррупцией сводится к словам, а не к действиям. Из этого следует простой вывод: основное условие для успешных преобразований - сильная политическая воля, готовность и способность менять ситуацию, менять правила игры.

СЕКРЕТЫ ПРОГРЕССА

В книге Вы пришли к выводу, что в Грузии произошел ментальный перелом. Какие факторы, по-Вашему, обеспечили изменение менталитета в кратчайший период?

Несмотря на то, что в книге такой вывод непосредственно не звучит, там есть все предпосылки, чтобы прийти к такому заключению. Еще в 2010 году британский журнал the Economist опубликовал статью под названием «Грузинская ментальная революция». И действительно, невозможно не согласиться, что происходящее сейчас в Грузии иначе как ментальным переломом назвать нельзя. Сложно написать рецепт такой трансформации, но очевидно, что это результат комплексного подхода к реформированию. Собственно, это и есть главный результат реформ. Это именно то, что у Грузии получилось.

В одной из своих статей Вы отмечаете, что «Грузия заняла I место в мире по скорости происходящих улучшений за последние 5 лет». Насколько важна скорость проведения реформ? Стоит ли учесть, что скорость пропорциональна количеству допущенных просчетов, ошибок?

Такую оценку дал Всемирный банк в 2010 году. Скорость, пожалуй, второй необходимый фактор после желания проводить изменения. При радикальных трансформациях просто нет времени на долгие раскачивания.

Реформировать экономическую систему в течение 30 лет может себе позволить только авторитарный Китай. В более демократических условиях цель одна - успеть как можно больше за отведенный срок. К тому же, скорость прямо пропорциональна глубине кризиса, в котором находится страна на старте реформ: чем хуже ситуация, тем быстрее надо из нее выходить.

Не могу согласиться, что количество ошибок пропорционально скорости. Ошибки вызваны неверными решениями, их можно принимать быстро или медленно, верными они от этого не становятся. Реформы - это всегда болезненный процесс. Стоит ли отрезать хвост по частям? В случае, когда радикальные реформы реализуются незамедлительно, они быстрее дают результаты и, следовательно, приобретают новых сторонников.

Другая Ваша цитата: «Реформы должны быть достаточно радикальными». Насколько радикальными, и где Вы видите крайнюю дозволенную границу радикализма в процессе реформирования?

Это не самоцель. Степень радикальности зависит от того, с чем приходится иметь дело. Реформы должны достаточно быстро приводить к внятному для общества результату. Границы радикализма - рамки правопорядка.

Какие основные уроки, по-Вашему, из грузинского пути реформирования социально-экономической системы могут извлечь для себя другие страны с переходной экономикой, и какие уникальные схемы, концепции, подходы могут быть взяты ими на вооружение?

Главный урок - все возможно. Нет обреченных стран, нет предрешенного пути, нет культурной предрасположенности быть отсталой страной с неразвитыми институтами. Грузинский пример учит тому, что либеральные реформы эффективны не только в теории, но и на практике. Нет алгоритма при проведении реформ, есть политическая воля и цель искоренить коррупцию, изменить правила игры, открыть экономику, организовать цивилизованные отношения гражданина с государством, создать свободное общество. Что касается отдельных схем, концепций, подходов, это уже берется на вооружение в разных странах, включая Россию. Но без комплексного подхода узконаправленные точечные изменения к аналогичным результатам не приведут.

Вы как-то высказали мысль: «Реформы - это как работа в огороде. Требуется постоянный труд. Перестанешь пропалывать - все зарастет сорняками». В Грузии процесс реформирования экономики продолжается по сей день. Какие мероприятия, реализованные в рамках экономической реформы за последний год, после выхода Вашей книги, особо привлекли Ваше внимание?

Насколько мне известно, работа ни на секунду не останавливается. Идет рутинная каждодневная деятельность, не столь заметная и привлекательная для стороннего наблюдателя, но обеспечивающая стабильность уже достигнутых результатов. Начался разговор о соглашении по свободной торговле с США, отменены визы для россиян, поток инвестиций не иссякает. Вне всякого сомнения, обращает на себя внимание начало строительства нового города Лазика. Это решение - и цементирование прежних достижений, и огромный рывок вперед.

ПУТЬ ДО СИНГАПУРА

Нередко мы слышим, что высокие международные положительные рейтинги Грузии не являются доказательством устойчивости в долгосрочном плане положительных трендов в стране. Как Вы оцениваете экономическую перспективу Грузии, и на чем основываются Ваши выводы?

Рейтинги - это оценка текущего положения. В природе нет того, что могло бы служить доказательством устойчивости в долгосрочном плане. Ничто не вечно, все изменяется. Можно ли было представить еще несколько лет назад, что в США в мирное время будет громадный дефицит бюджета из-за популистской политики? Нет и не может быть гарантии, что Грузия не свернет с намеченного пути. Только институционализация изменений может сформировать устойчивую платформу для долгосрочного стабильного развития. Собственно нынешняя поддержка населением действующего руководства, правящей партии как раз-таки и позволяет быть уверенными в продолжении курса реформ. Но прогноз осложняется наличием такого существенного фактора неопределенности как северный сосед. Хотя тот факт, что Грузия, несмотря на все чрезвычайные ситуации последних лет, продолжала поддерживать высокие темпы экономического роста, свидетельствует об адаптивности грузинской экономики. Что не может не вселять оптимизм при обсуждении дальнейшей перспективы.

Вы изучаете опыт и других переходных экономик, в частности, Китая. Какой подход из опыта этих стран может быть полезным для Грузии в рамках эволюции концепций взаимодействия государства с гражданином и бизнесом?

Взаимодействию государства с гражданином и бизнесом, которое выражается в обеспечении правопорядка, стоит учиться не у переходных экономик, а у развитых стран. Грузии, как и любой другой стране, стоит ориентироваться на лидеров, а не на тех, кто находится на том же уровне. Собственно, поэтому руководство Грузии нередко говорит о Сингапуре как о выбранном курсе развития, достичь текущего уровня которого Грузия сможет через 50 лет, поддерживая двузначные темы роста. Путь неблизкий, но, как показала практика, возможный.



Источник: Business Time Georgia
Автор: Леван Читанава